Значит, так. Вынимаешь резной ларец,
Ломаешь замок зубами клещей,
Открываешь и говоришь: «Покажись!»
Из ларца вырастает резной дворец.
Во дворце – Кощей над мискою щей,
В Кощее – Кощеева жизнь.
Или так. В поле – сруб, а над срубом – дуб,
А на дубе – сук, на суку – сундук,
В сундуке – барсук худой, словно жердь.
В барсуке перепёлка гнездо свила,
В перепёлке – яйцо, а в яйце – игла,
На игле – Кощеева смерть.
Или так. Тебе девяносто лет,
Но ты на ходу. На свою беду
Приходишь в цех, там ты старше всех
Вместе взятых. Твой партбилет
Подписан Троцким в двадцатом году,
А в тридцатом пошит жилет.
Но тебя шатает. И ты летишь
Затылком в землю и так лежишь,
Хрипишь, чтоб тебе помогли.
Над тобой склоняется несколько лиц,
Медсестра надевает иглу на шприц, –
И что там, на конце иглы?
(с) Борис Херсонский
P.S. Бабушка умерла сегодня ночью.
Ломаешь замок зубами клещей,
Открываешь и говоришь: «Покажись!»
Из ларца вырастает резной дворец.
Во дворце – Кощей над мискою щей,
В Кощее – Кощеева жизнь.
Или так. В поле – сруб, а над срубом – дуб,
А на дубе – сук, на суку – сундук,
В сундуке – барсук худой, словно жердь.
В барсуке перепёлка гнездо свила,
В перепёлке – яйцо, а в яйце – игла,
На игле – Кощеева смерть.
Или так. Тебе девяносто лет,
Но ты на ходу. На свою беду
Приходишь в цех, там ты старше всех
Вместе взятых. Твой партбилет
Подписан Троцким в двадцатом году,
А в тридцатом пошит жилет.
Но тебя шатает. И ты летишь
Затылком в землю и так лежишь,
Хрипишь, чтоб тебе помогли.
Над тобой склоняется несколько лиц,
Медсестра надевает иглу на шприц, –
И что там, на конце иглы?
(с) Борис Херсонский
P.S. Бабушка умерла сегодня ночью.